Имея при себе взрывное устройство. Решение от 27 июля 2015 г. по делу № А73-7177/2015

Конституционный Суд не принял к рассмотрению жалобу заявителя, который оспаривал конституционность норм УПК РФ, нарушающих, по его мнению, право на тайну переписки

Комментируя определение Конституционного Суда, эксперты указали, что оно оставляет место для злоупотребления правом со стороны заинтересованных лиц и может ухудшить негативно складывающуюся практику по разрешению ходатайств об исключении доказательств, полученных с нарушением закона.

Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина, отбывающего уголовное наказание, который просил признать не соответствующими Конституции РФ ст. 176 «Основания производства осмотра», 177 «Порядок производства осмотра» и 195 «Порядок назначения судебной экспертизы» УПК РФ.

Заявитель утверждал, что их положения нарушают его право на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, поскольку допускают возможность получения органом предварительного следствия информации о соединениях между абонентскими устройствами, текстов переписки, почтовых и иных сообщений в ходе производства осмотра и компьютерно-технических экспертиз изъятых абонентских устройств без получения судебного решения.

В Определении № 189-О/2018 указано, что при рассмотрении уголовного дела заявителя суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотров электронных носителей информации, содержащих сведения о текстах сообщений, мотивировав такой отказ отсутствием необходимости получения для этого судебного решения.

Конституционный Суд отметил, что согласно УПК РФ осмотр предметов осуществляется в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, и может быть произведен до возбуждения дела и на месте производства следственного действия. Исключение составляют случаи, когда для производства осмотра требуется продолжительное время или осмотр на месте затруднен. Тогда подлежащие осмотру предметы должны быть изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписью следователя. Изъятию подлежат только те предметы, которые могут иметь отношение к уголовному делу, а в протоколе по возможности указываются их индивидуальные признаки и особенности (ст. 176, ч. 2 и 3 ст. 177 УПК РФ). Изъятые предметы могут выступать предметом судебной экспертизы, порядок назначения которой определен ст. 195 УПК РФ.

КС РФ указал, что проведение осмотра и экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, изъятых при производстве следственных действий в установленном законом порядке, не предполагает вынесения специального судебного решения.

Лица же, полагающие, что проведение соответствующих следственных действий и принимаемые при этом процессуальные решения способны причинить ущерб их конституционным правам, в том числе праву на тайну переписки, могут оспорить данные процессуальные решения и следственные действия в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.

Конституционный Суд пришел к выводу, что оспариваемые заявителем нормы не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права в указанном им аспекте.

Советник ФПА РФ, член Квалификационной комиссии АП Ставропольского края Нвер Гаспарян, комментируя определение КС РФ, отметил, что оно позволит безосновательно отказывать стороне защиты в исключении из доказательств протоколов осмотра телефонов с находящимися в них текстами переписки, почтовых и иных сообщений без судебного решения.

Адвокат обратил внимание на ключевую фразу мотивировочной части определения о том, что осмотр абонентских устройств не предполагает вынесения специального судебного решения.

«А чем отличается осмотр изъятого телефона с хранящейся в нем перепиской абонентов и прочей информацией, для проведения которого, оказывается, не требуется санкция суда, от получения информации о соединениях абонентов (ст. 186.1 УПК РФ) и осмотра почтово-телеграфных отправлений (ст.

185 УПК РФ), для чего требуется судебное решение? – задается вопросом Нвер Гаспарян и продолжает: – Как мне представляется – ничем».

По мнению эксперта, в определении КС РФ сделан сомнительный прецедентный вывод без каких-либо обоснований, который ухудшит негативно складывающуюся практику по разрешению ходатайств об исключении доказательств, полученных с нарушением закона.

Адвокат АБ «ЗКС» Алексей Новиков, в свою очередь, указал на необходимость отличать получение информации, составляющей охраняемую законом тайну, от изъятия предмета при производстве следственных действий, направленных на обнаружение следов преступления, орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, предметов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела.

«Речь идет об изъятии именно предмета, а не информации, содержащейся в нем, – отмечает эксперт. – Изъятие следователем в установленном законом порядке мобильного телефона, содержащего сведения о переписке, соединениях между абонентскими устройствами и т.д.

, соответствует ст. 176, 177, 180, 182–184 УПК РФ». Алексей Новиков добавил, что на практике подобные действия правоохранительных органов неоднократно обжаловались в порядке ст.

125 УПК РФ, однако общая тенденция разрешения таких обращений складывается именно в пользу следственных органов.

«Особого внимания заслуживает тот факт, что невозможно реализовать изъятие электронных носителей информации, содержащих сведения о текстах сообщений, исключительно по судебному решению, – заметил адвокат и привел пример обратного: – При проведении осмотра места происшествия следователь, обнаружив телефон, должен приостановить производство осмотра, собрать необходимые материалы, согласовать и утвердить соответствующее ходатайство, обратиться с ним в суд, дождаться рассмотрения – а на все это порой уходит не один день – и после мчаться обратно, надеясь, что на “невидоизмененном” месте происшествия его еще ждут оперативная группа и понятые».

Алексей Новиков отдельно указал: «Что касается дальнейшего осмотра и назначения экспертиз, то указанные следственные действия проводятся в соответствии со ст. 177, 180, 195–207 УПК РФ. В случае нарушения перечисленных норм можно обратиться в порядке ст. 123–125 УПК РФ с соответствующей жалобой к прокурору, руководителю следственного органа или в суд».

Адвокат АП г. Москвы Александр Зинуров назвал актуальным вопрос соответствия положений ст. 176, 177 и 195 УПК РФ конституционным правам граждан. По его словам, это в том числе связано с увеличением количества преступлений, которые совершаются в социальной и информационной сферах с использованием компьютерно-технических средств.

В таких случаях доказательствами по делу часто являются электронные носители информации.

Эксперт добавил, что на практике отмечается тенденция роста отказов в удовлетворении ходатайств о признании недопустимыми доказательств, полученных в ходе осмотра электронных носителей информации, если при этом были нарушены требования УПК РФ, например, отсутствовало судебное решение.

«На стадии производства следственных действий, а именно при сборе и изъятии электронных носителей информации или устройств, содержащих сведения о текстах сообщений и соединениях между абонентскими устройствами, возникает спорная ситуация, – отметил Александр Зинуров.

– Согласно Конституции РФ, гражданин имеет право на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Однако при изъятии электронных носителей информации с последующим проведением экспертизы разглашается лишь та информация, которая имеет значение для уголовного дела».

Эксперт добавил, что наличие возможности не получать судебное решение и проводить следственные мероприятия до возбуждения уголовного дела позволяет правоохранительным органам своевременно предотвращать финансово-кредитные преступления, принимать меры превентивного характера относительно террористических действий, когда промедление может привести к тяжким последствиям и к уничтожению доказательств. «Определение КС РФ помогает упростить процедуру изъятия электронных носителей информации и средств связи, а также минимизирует риск уничтожения доказательств обвинения», – считает адвокат.

Вместе с тем Александр Зинуров заметил, что определение оставляет место для злоупотребления правом со стороны заинтересованных лиц.

«Нельзя исключать случаев, когда изъятая в ходе оперативно-следственных мероприятий информация может попасть к третьим лицам или недобросовестным конкурентам, вследствие чего будет нанесен непоправимый вред чести, достоинству и репутации гражданина или бизнесу», – пояснил эксперт.

По его мнению, важно во избежание негативных последствий вынесенного КС определения рассмотреть вопрос о введении ответственности дисциплинарного и материального характера по отношению к сотрудникам оперативных и следственных органов за необоснованное изъятие, разглашение или передачу третьим лицам информации, полученной в ходе доследственной проверки. «Также нельзя забывать о надлежащем контроле со стороны руководства и надзирающих служб за проверкой обоснованности проведения таких следственных мероприятий до возбуждения уголовного дела и установить перечень достаточных оснований для проведения осмотра», – добавил Александр Зинуров.

С его точки зрения, действенными могут оказаться меры, предполагающие признание в суде недопустимыми доказательств, которые получены с нарушением ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ – в отсутствие специалиста, обязательного при проведении осмотра и изъятия электронных носителей информации.

Источник https://www.advgazeta.ru/novosti/ks-dlya-izucheniy…

В связи с изменениями законодательства, а также возникшими в судебной практике вопросами Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции Российской Федерации, статьями 2 и 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года N 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», постановляет внести в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2002 года N 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» (в редакции постановлений Пленума от 6 февраля 2007 года N 7, от 3 декабря 2013 года N 34) следующие изменения:
1) преамбулу изложить в следующей редакции:
«В целях обеспечения единообразного применения судами законодательства об ответственности за преступления, связанные с хищением, вымогательством и незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции Российской Федерации, статьями 2 и 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года N 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», постановляет дать судам следующие разъяснения:»;
2) абзац второй пункта 1 изложить в следующей редакции:
«По делам, связанным с оружием и боеприпасами, следует исходить из положений Федерального закона от 13 декабря 1996 года N 150-ФЗ «Об оружии» (далее — Федеральный закон «Об оружии»), устанавливающего основные правила регулирования правоотношений, возникающих в процессе оборота оружия и боеприпасов к нему, права и обязанности участников этих отношений.»;
3) пункт 2 изложить в следующей редакции:

«2. С учетом положений статей 1 и 2 Федерального закона «Об оружии» применительно к статьям 222, 223, 224-2261 УК РФ под огнестрельным оружием следует понимать все виды боевого, служебного и гражданского огнестрельного оружия, в том числе изготовленные самодельным способом, конструктивно предназначенные для механического поражения живой или иной цели на расстоянии метаемым снаряжением, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда. К ним относятся винтовки, карабины, пистолеты и револьверы, охотничьи и спортивные ружья, автоматы и пулеметы, минометы, гранатометы, артиллерийские орудия, пушки, а также иные виды огнестрельного оружия независимо от калибра.

Под основными частями огнестрельного оружия понимаются: ствол, затвор, барабан, рамка, ствольная коробка.

Комплектующими деталями огнестрельного оружия применительно к статье 226 УК РФ являются как основные части огнестрельного оружия, так и иные детали, конструктивно предназначенные обеспечивать нормальное функционирование конкретного образца огнестрельного оружия (станины, прицелы и т.п.).

Пневматическое оружие, сигнальные, стартовые, строительно-монтажные пистолеты и револьверы, электрошоковые устройства и искровые разрядники, предметы, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения, спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием, не относятся к оружию, ответственность за противоправные действия с которым предусмотрена статьями 222, 223, 224-2261 УК РФ.»;

4) пункт 4 изложить в следующей редакции:

«4. К категории боеприпасов относятся все виды патронов к огнестрельному оружию независимо от калибра, изготовленные промышленным или самодельным способом, а также иные предметы вооружения и метаемое снаряжение, предназначенные для поражения цели и содержащие разрывной, метательный, пиротехнический или вышибной заряды либо их сочетание.

По смыслу положений статей 222, 223, 225-2261 УК РФ патроны светозвукового, травматического, газового действия, сигнальные, строительно-монтажные, учебные, охолощенные и иные патроны, не имеющие поражающего элемента (снаряда, пули, дроби, картечи и т.п.) и не предназначенные для поражения цели, не относятся к боеприпасам, взрывчатым веществам и взрывным устройствам.»;

5) пункт 5 изложить в следующей редакции:

«5. При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных статьями 2221, 2231, 225-2261 УК РФ, под взрывчатыми веществами следует понимать химические соединения или смеси веществ, способные под влиянием внешних воздействий к быстрому самораспространяющемуся химическому превращению (взрыву). К ним относятся: тротил, аммониты, пластиты, эластиты, порох и т.п.

Под взрывными устройствами понимаются промышленные или самодельные изделия, содержащие взрывчатое вещество, функционально предназначенные для производства взрыва и способные к взрыву.

Имитационно-пиротехнические и осветительные средства не относятся к взрывчатым веществам и взрывным устройствам.

По смыслу закона к взрывным устройствам, ответственность за незаконные действия с которыми предусмотрена статьями 2221, 2231, 225-2261 УК РФ, относятся и приспособления для инициирования взрыва (запал, взрыватель, детонатор и т.п.), находящиеся отдельно от самого изделия.

Судам следует иметь в виду, что уголовная ответственность за незаконные приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также за незаконное изготовление взрывчатых веществ, незаконные изготовление, переделку или ремонт взрывных устройств наступает по специальным нормам, предусмотренным статьями 2221 и 2231 УК РФ. С учетом этого, если судом при рассмотрении уголовного дела установлено, что предмет вооружения или метаемое снаряжение содержат в своем составе взрывчатое вещество, функционально предназначены для производства взрыва и способны к взрыву (например, мина, граната), то незаконные действия с таким предметом квалифицируются по статье 2221 или статье 2231 УК РФ.»;

6) пункт 6 изложить в следующей редакции:

«6.

Под холодным оружием понимаются изготовленные промышленным или самодельным способом предметы, предназначенные для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения, которые включают в себя холодное клинковое оружие (кинжалы; боевые, национальные, охотничьи ножи, являющиеся оружием; штык-ножи; сабли; шашки; мечи и т.п.), иное оружие режущего, колющего, рубящего или смешанного действия (штыки, копья, боевые топоры и т.п.), а также оружие ударно-дробящего действия (кастеты, нунчаки, кистени и т.п.).

Под метательным оружием понимаются предметы, предназначенные для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение при помощи мускульной силы человека (метательные ножи и топоры, дротики и т.п.) либо механического устройства (луки, арбалеты и т.п.).»;

7) в абзаце третьем пункта 8 после слов «Об оружии» дополнить словами «ограничен или»;
8) в пункте 9:
а) абзац первый изложить в следующей редакции:

«9. Основным признаком газового оружия является его предназначение для временного химического поражения цели, в качестве которой может выступать человек или животное, путем применения слезоточивых или раздражающих веществ.»;

б) в абзаце третьем после слов «оружия, снаряженного» дополнить словами «патронами с»;
9) в абзаце первом пункта 10 слова «статьями 222-225 УК РФ» заменить словами «статьями 222, 223, 224, 225 УК РФ»;
10) пункт 11 изложить в следующей редакции:

«11. Под незаконным ношением огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств следует понимать нахождение их в одежде или непосредственно на теле виновного, а равно переноску в сумке, портфеле и т.п. предметах.

Под незаконным хранением огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств следует понимать сокрытие указанных предметов в помещениях, тайниках, а также в иных местах, обеспечивающих их сохранность.

Под незаконной перевозкой этих же предметов понимается их перемещение на любом виде транспорта.

Под незаконным приобретением этих же предметов следует понимать их покупку, получение в дар или в уплату долга, в обмен на товары и вещи, присвоение найденного и т.п., а также незаконное временное завладение ими в преступных либо иных целях, когда в действиях виновного не установлено признаков его хищения.

Под незаконным изготовлением огнестрельного оружия и его основных частей, огнестрельного оружия ограниченного поражения, газового, холодного оружия, метательного оружия, боеприпасов, патронов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, патронов к огнестрельному оружию ограниченного поражения либо газовому оружию, влекущим уголовную ответственность, следует понимать их создание, в том числе путем переделки каких-либо иных предметов (например, ракетниц, пневматических, стартовых и строительно-монтажных пистолетов, предметов бытового назначения или спортивного инвентаря), без полученной в установленном порядке лицензии, в результате чего они приобретают свойства огнестрельного, газового или холодного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств.

Под незаконной переделкой как разновидностью изготовления огнестрельного оружия и его основных частей, огнестрельного оружия ограниченного поражения и патронов к нему либо газовому оружию понимается изменение в нарушение установленного порядка их тактико-технических характеристик и свойств, при котором независимо от результатов такого изменения их поражающие свойства сохраняются (например, изменение их формы для имитации других предметов, переделка ствола огнестрельного гладкоствольного оружия под патрон к оружию с нарезным стволом, укорачивание ствола огнестрельного гладкоствольного оружия, в результате чего оно становится запрещенным к обороту, и т.д.).

При квалификации последующих незаконных действий с изготовленным (переделанным) оружием (боеприпасами) необходимо исходить из тактико-технических характеристик, которыми стало реально обладать изготовленное (переделанное) виновным оружие (боеприпасы), а не тех, которыми обладали предметы, подвергшиеся переделке.
Незаконное снаряжение патронов к огнестрельному оружию ограниченного поражения либо газовому оружию может выражаться, в частности, в сборке патрона путем установки в гильзу средства инициирования выстрела, размещения метательного заряда, а также метаемого снаряжения травматического действия или слезоточивого, раздражающего вещества.
Под незаконной передачей огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств следует понимать их незаконное предоставление лицом, у которого они находятся, другому лицу для временного использования или хранения.

Под незаконным сбытом указанных предметов следует понимать их безвозвратное (в отличие от незаконной передачи) отчуждение другому лицу (приобретателю) в результате совершения какой-либо противоправной сделки (возмездной или безвозмездной), т.е. продажу, дарение, обмен и т.п.

Как оконченное преступление по статье 222 УК РФ надлежит квалифицировать незаконные приобретение, передачу, сбыт, хранение, перевозку или ношение одной либо нескольких основных частей огнестрельного оружия.

Ядовитые пауки России — описание, фото, последствия укуса

Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка и ношение одних и тех же огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, равно как и незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка и ношение одних и тех же взрывчатых веществ или взрывных устройств, не требуют самостоятельной квалификации каждого из незаконных действий по частям первой — третьей статьи 222 или по статье 2221 УК РФ.
Если виновным были совершены незаконные действия, предметом которых одновременно являлись не только огнестрельное оружие, его основные части и боеприпасы, но и взрывчатые вещества или взрывные устройства, содеянное образует совокупность преступлений, предусмотренных статьями 222 или 223 и 2221 или 2231 УК РФ.
Не является уголовно наказуемым оборот комплектующих деталей и составных частей оружия и патронов, осуществляемый в ходе производственного процесса между смежными предприятиями, занимающимися производством оружия для поставок государственным военизированным организациям или его изготовлением и поставками только для экспорта с соблюдением правил, установленных статьей 16 Федерального закона «Об оружии».»;
11) в пункте 12:
а) дополнить абзацем первым следующего содержания:

«12. В отличие от преступлений, предусмотренных частями первой, второй или третьей статьи 222 УК РФ, к предмету хищения либо вымогательства (статья 226 УК РФ) следует относить в том числе и гражданское огнестрельное гладкоствольное длинноствольное оружие, а также огнестрельное оружие ограниченного поражения.»;

б) абзац первый считать абзацем вторым;
12) в абзаце первом пункта 13 после слов «под оконченным хищением» дополнить словом «огнестрельного»;
13) в пункте 15 слова «постовым милиционером» заменить словом «полицейским»;
14) в пункте 16 слова «путем разбойного нападения» заменить словами «с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия»;
15) в пункте 17 после слов «статьями 226 и 222» дополнить словами «или 2221»;
16) дополнить пунктом 181 следующего содержания:

«181.

Если кроме незаконных действий с огнестрельным оружием, его основными частями, боеприпасами, взрывчатыми веществами или взрывными устройствами лицом совершено их незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза либо Государственную границу Российской Федерации с государствами — членами Таможенного союза, то содеянное требует дополнительной квалификации по статье 2261 УК РФ.»;

17) в пункте 19:

а) абзац первый изложить в следующей редакции:

«19. Под добровольной сдачей огнестрельного оружия и иных предметов, указанных в статьях 222-2231 УК РФ, следует понимать их выдачу лицом по своей воле или сообщение органам власти о месте их нахождения при реальной возможности дальнейшего хранения этих предметов.

Не может признаваться добровольной сдачей данных предметов их изъятие при задержании лица, а также при производстве следственных действий по их обнаружению и изъятию.

Вместе с тем выдача лицом по своей воле не изъятых при задержании или при производстве следственных действий других предметов, указанных в статьях 222-2231 УК РФ, а равно сообщение органам власти о месте их нахождения, если им об этом известно не было, в отношении этих предметов должна признаваться добровольной.»;

б) в абзаце третьем слова «по статьям 222 и 223 УК РФ» заменить словами «по статьям 222-2231 УК РФ»;
в) дополнить абзацем четвертым следующего содержания:
«Добровольная сдача огнестрельного оружия и других предметов, указанных в статьях 222-2231 УК РФ, не означает отсутствие в деянии состава преступления, поэтому прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования в соответствии с примечаниями к этим статьям не влечет реабилитацию лица, совершившего преступление.»;
18) дополнить пунктом 221 следующего содержания:

«221.

Обратить внимание судов, что при правовой оценке действий, предусмотренных частью первой или четвертой статьи 222 УК РФ, судам следует исходить из положений части второй статьи 14 УК РФ о том, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. При решении вопроса о том, является ли деяние малозначительным, судам необходимо учитывать, например, совокупность таких обстоятельств, как количественные характеристики (хранение нескольких патронов) и качественные показатели предмета, мотив и цель, которыми руководствовалось лицо, поведение, предшествующее совершению деяния и (или) в период совершения деяния.»;

19) дополнить пунктом 222 следующего содержания:

«222.

С учетом положений пунктов 1, 2, 3, 41 части третьей статьи 81 УПК РФ и абзаца третьего пункта 79 Правил оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 21 июля 1998 года N 814 «О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации», изъятые и приобщенные к уголовному делу, в том числе конфискованные, гражданское и служебное оружие и патроны к нему подлежат передаче в территориальные органы Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации либо в органы внутренних дел Российской Федерации.».

Установка роликов арбалетов. Устройство натяжения

Председатель Верховного Суда Российской Федерации В. Лебедев

Секретарь Пленума, судья Верховного Суда Российской Федерации В. Момотов

Адвокат доказал в Верховном Суде, что «новая кассация» вышла за пределы своей компетенции

Верховный Суд опубликовал Определение № 78-КГ20-30-КЗ, в котором напомнил кассационному суду о пределах его компетенции.

Обстоятельства дела

30 марта 2016 г. в отношении Татьяны Филимоновой был составлен протокол об административном правонарушении. Постановлением, вынесенным начальником отдела полиции, женщина была признана виновной в совершении правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.1 КоАП, ей назначено наказание в виде штрафа в размере 500 руб.

В дальнейшем Московский районный суд Санкт-Петербурга отменил постановление и прекратил производство по делу об административном правонарушении на основании п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП за отсутствием состава правонарушения. Санкт-Петербургский городской суд изменил основание прекращения производства на п. 1 ч. 1 ст. 24.5 КоАП – в связи с отсутствием события административного правонарушения.

После этого Татьяна Филимонова обратилась в Петроградский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Минфину и МВД РФ о взыскании убытков в размере 50 тыс. руб.

Удовлетворяя исковые требования, суд исходил из того, что установленные при рассмотрении административного дела обстоятельства свидетельствуют о недоказанности объективной стороны вмененного Татьяне Филимоновой правонарушения.

Суд отметил, что поскольку в результате незаконного привлечения к административной ответственности Татьяне Филимоновой были причинены убытки в размере 50 тыс. руб., состоящие из понесенных расходов на оплату труда адвоката, то у нее возникло право требования их возмещения.

Убытки в виде расходов на оплату юридических услуг, указал суд, должны быть возмещены за счет средств казны Российской Федерации. Апелляция согласилась с этими выводами.

Однако Третий кассационный суд общей юрисдикции отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в апелляцию. Он подчеркнул, что вред, причиненный действиями должностных лиц правоохранительных органов, возмещается только при наличии их вины в причинении вреда.

По мнению кассации, в данном деле вина должностных лиц – сотрудников отдела полиции установлена не была, поскольку их действия в процессе производства по делу об административном правонарушении в установленном порядке незаконными не признаны.

Прекращение производства по делу, заметил суд, само по себе не свидетельствует о незаконности действий государственного органа или должностного лица.

Апелляционным определением Санкт-Петербургского городского суда от 17 марта 2020 г. решение первой инстанции было отменено и вынесено новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Обращение в Верховный Суд

Не согласившись с такими выводами, Татьяна Филимонова обратилась в Верховный Суд. Ее интересы представлял адвокат АП Санкт-Петербурга Сослан Бетрозов.

В кассационной жалобе (имеется у «АГ») отмечается, что Третий кассационный суд общей юрисдикции в обоснование своего решения указал, что «обязательным условием возмещения вреда на основании ст.

1069 Гражданского кодекса Российской Федерации является вина должностного лица, ответственного за причинение вреда. В данном случае вина (в форме умысла либо неосторожности) должностных лиц – сотрудников 29-го отдела полиции судом установлена не была.

Действия сотрудников органов внутренних дел в процессе производства по делу об административном правонарушении в отношении истца в установленном порядке незаконными не признаны, а прекращение производства по делу об административном правонарушении само по себе не свидетельствует о незаконности действий государственного органа или должностного лица».

По мнению истицы, вывод суда прямо свидетельствует о неправильном применении (толковании) норм материального и нарушении процессуального права, в частности ст. 53 Конституции, ст. 1069. 1070 ГК. Указанное нарушение, приведшее к вынесению неправосудного решения, является фундаментальным и прямо предусмотрено ст. 390.14 ГПК в качестве основания для отмены обжалуемого судебного акта.

В жалобе отмечалось, что ранее судами (в том числе кассационной инстанцией) было установлено и сторонами не оспаривалось, что в результате незаконного привлечения к административной ответственности истице были причинены убытки в размере 50 тыс. руб., которые сложились из понесенных ею расходов на оплату труда лица, оказавшего юридическую помощь.

Также указывалось, что в случаях, когда в отношении лица, привлеченного к ответственности, производство по делу об административном правонарушении прекращено на основании п. 1 и 2 ст. 24.5 КоАП, применяются правила, установленные в ст.

1069–1070 ГК, которые устанавливают возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. «Анализ указанных норм ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что расходы на оплату труда адвокатов в случае прекращения производства по делу об административном правонарушении на основании п. 1 и 2 ст. 24.

5 КоАП РФ возмещаются за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, – за счет казны субъекта Российской Федерации», – подчеркивается в жалобе.

Отмечалось, что в части расходов на оплату труда адвокатов в случае прекращения производства по делу об административном правонарушении на основании п. 1 и 2 ст. 24.5 КоАП РФ они, как следует из комплексного толкования ст. 1069– 1070 ГК и соответствует устойчивой позиции Верховного Суда, подлежат возмещению за счет казны Российской Федерации.

В связи с этим истица просила отменить определение кассации, оставив в силе решение нижестоящей инстанции.

Верховный Суд признал, что кассация допустила нарушения

Изучив материалы дела, ВС заметил, что и в апелляционной, и в кассационной жалобе МВД России ссылалось только на то, что суды нижестоящих инстанций при удовлетворении требований о взыскании убытков не применили ст.

100 ГПК об обязанности суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах, а потому их размер является завышенным.

Таким образом, МВД России, не возражая против удовлетворения исковых требований о взыскании убытков, причиненных незаконным привлечением Татьяны Филимоновой к административной ответственности, просило в кассационной жалобе лишь об изменении судебных актов путем снижения размера убытков, подлежащих взысканию.

«Между тем, отменяя апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 12 августа 2019 г. и направляя дело на новое апелляционное рассмотрение, суд кассационной инстанции на приведенные выше доводы кассационной жалобы не ссылался», – заметил Верховный Суд.

Кроме того, подчеркивается в определении, данные доводы, основанные исключительно на оценке размера возмещения судебных расходов применительно к фактическим обстоятельствам дела и не указывающие на какие-либо существенные нарушения норм материального или процессуального права, не могли являться основанием для кассационного пересмотра решений нижестоящих судов, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 390 ГПК кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Верховный Суд отметил, что соответствующие разъяснения содержатся также в абз. 2 п. 1 и в п. 24 Постановления Пленума ВС от 11 декабря 2012 г.

№ 29 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», устанавливая, что при рассмотрении кассационных жалобы, представления с делом суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими, а также исследовать новые доказательства. При рассмотрении кассационных жалобы, представления суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных постановлений, т.е. правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права.

Таким образом, подчеркивается в определении, ссылаясь на отсутствие вины сотрудников полиции и отменяя апелляционное определение в полном объеме, суд кассационной инстанции тем самым вышел за пределы доводов кассационной жалобы, однако не указал мотивов, которыми он руководствовался, и норму права, послужившую основанием для соответствующего процессуального действия.

Верховный Суд сослался на ст.

1069 ГК, согласно которой вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет, соответственно, казны Российской Федерации, казны субъекта РФ или казны муниципального образования.

«Возмещение проигравшей стороной правового спора расходов другой стороны не обусловлено установлением ее виновности в незаконном поведении – критерием наличия оснований для возмещения является итоговое решение, определяющее, в чью пользу данный спор разрешен», – заметил ВС.

Несмотря на то что КоАП не содержит специальных положений о возмещении расходов лицам, в отношении которых дела были прекращены на основании п. 1 или 2 ч. 1 ст. 24.5 либо п. 4 ч. 2 ст. 30.17 КоАП, положения ст.

15, 16, 1069 и 1070 ГК, восполняя данный правовой пробел, не допускают отказа в возмещении расходов на оплату услуг защитника и иных расходов, связанных с производством по делу об административном правонарушении, лицам, в отношении которых дела были прекращены на основании указанных выше пунктов со ссылкой на недоказанность незаконности действий (бездействия) или наличия вины должностных лиц.

«В связи с этим вывод суда кассационной инстанции о том, что для возмещения судебных расходов по делу об административном правонарушении необходимо установить вину должностных лиц государственного органа, нельзя признать правильным», – указал Верховный Суд. Таким образом, он отменил решение кассации от 13 января и апелляционное определение от 17 марта 2020 г.

Представитель истицы оценил выводы Суда

В комментарии «АГ» Сослан Бетрозов отметил, что вопрос обоснованности размера подлежащей взысканию суммы расходов, понесенных на представителя, в ВС не стоял.

«Оплаченная лицом стоимость услуг за оказание квалифицированной юридической помощи при рассмотрении дела об административном правонарушении, на мой взгляд, разумная и соответствует как сложности дела, так и объему оказанных представителем услуг.

ВС РФ, в свою очередь, последователен в ранее сформулированной позиции о недопустимости произвольного решения вопросов о размере сумм, взыскиваемых в возмещение судебных издержек», – указал адвокат.

КС: Обязанность возместить судебные издержки не зависит от вины проигравшей стороныПо мнению Суда, критерием наличия оснований для такого возмещения является лишь итоговое решение, определяющее, в чью пользу данный спор разрешен

Сослан Бетрозов отметил, что выводы Третьего кассационного суда общей юрисдикции были ошибочными и противоречили как нормам материального, так и процессуального права.

Помимо прочего, суд вышел за пределы рассмотрения дела, установленные ст. 379.6 ГПК. «В данном случае позиция ответчика для суда значения не имела.

Отрадно, что Верховный Суд расставил в этом деле все на свои места», – подчеркнул он.

Адвокат указал, что гражданин, который понес убытки из-за незаконных или ошибочных действий должностных лиц, имеет право на компенсацию расходов, понесенных по делу. Данная позиция была сформулирована в Обзоре судебной практики от 9 февраля 2005 г., в п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2005 г. № 5, а также в Постановлении КС от 16 июля 2020 г. № 36-П.

Адвокаты посчитали определение ВС заслуживающим внимания

Адвокат АК «Гражданские компенсации» Марина Сомова указала, что определение заслуживает особого внимания, поскольку ВС не часто так детально разбирает доводы поступающих кассационных жалоб.

Марина Сомова отметила, что в конкретном рассматриваемом случае кассационная инстанция не рассмотрела довод, поставленный кассатором в своей жалобе, но сделала выводы о существенном нарушении материального или процессуального права судом апелляционной инстанции в отсутствие какой-либо мотивировки, что по своей природе является существенным нарушением. Именно поэтому Верховный Суд отменил незаконное определение кассационной инстанции и вынесенное по его указанию определение судебной коллегии апелляционной инстанции.

«Выход за пределы рассмотрения жалобы – это лишь право суда, но не его обязанность. Для выхода за пределы доводов кассационной жалобы ошибки, допущенные судами, должны нарушать в целом законность вынесенного судебного акта, при этом являясь существенными. В связи с этим и состоит трудность доказывания. Такие случаи происходят достаточно редко», – резюмировала Марина Сомова.

Адвокат АП Республики Башкортостан Надежда Крылова заметила, что еще в этом году Верховный Суд, согласно Определению от 17 марта 2020 г.

№ 83-КГ20-1, утверждал, что основанием для прекращения производства по делу об административном правонарушении явились нарушения, допущенные врачом при проведении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, а не противоправный характер действий сотрудника ГИБДД, однако в нарушение требований ст. 67, 198 ГПК суд им оценки не дал и данная ошибка не была исправлена судом апелляционной инстанции при проверке решения нижестоящего суда.

Надежда Крылова отметила также, что в Определении ВС от 7 июля 2020 г. № 44-КГ20-6-К7 указано, что «ответчик может быть освобожден от ответственности, если докажет, что вред причинен не по его вине».

«Поэтому отрадно, что после 15 июля 2020 г.

практика разрешения споров о возмещении расходов на представителя при производстве дел об административных правонарушениях изменилась, соответствует духу и смыслу Конституции и чаяниям граждан», – указала она.

Адвокат посчитала, что данное определение интересно еще и тем, что в нем указывается на нарушение кассационной инстанцией норм процессуального закона о пределах рассмотрения дела.

«И действительно, достаточные основания для выхода за пределы доводов кассационной жалобы отсутствовали, как следует из содержания определения, ибо ответчик, фактически частично признавая заявленные исковые требования, просил о снижении размера убытков, подлежащих взысканию», – резюмировала Надежда Крылова.